Вообще, в нем иногда сверкала громадная сила характера. Работал он тоже неутомимо. Лично поддерживая множество рабочих знакомств, он посещал также постоянно студенческие сходки, вербуя деятелей для рабочей сферы, отстаивая народовольческую программу и проповедуя слияние всех на «нейтральной почве народного дела»...
Биография
Вел пропаганду среди рабочих и студентов, сотрудничал в «Рабочей газете», участвовал в выработке «Программы рабочих — членов партии „Народной воли"». Умер от туберкулеза в Симферополе весной 1881 г.
Н.М.Салова:
Я даже не подозревала, какие нотки имеются в его голосе — резко, повелительно... он разругал их страшнейшим образом, и, право, не у многих бы хватило силы возражать ему.Этот безбородый юноша вырос в моих глазах сразу на целую голову, когда я услышала эти внушительные звуки, перед которыми оробела и съежилась целая куча людей, вдвое старше его по возрасту. О, да! Он умел при надобности «скрутить» людей, получше чем те, кто думает выезжать на одной дисциплине. Кстати сказать, они были между собою очень дружны. Валентин познакомился с Франжоли уже после его побега из ссылки, в Петербурге, и сильно привязался к нему и жене его, Завадской. Те его тоже любили. Валентин часто просиживал целые часы у постели больного Франжоли, который иной раз не мог перевернуться без боли с одного бока на другой, но со сверкающими глазами и вдохновенным видом не уставал толковать со своим молодым другом о деятельности, о нравственных задачах, о народе...
День, помню, был пасмурный, каждую минуту мог пойти дождь. Однако через несколько времени явились и они, Вера Николаевна с Валентином. Это не настоящее его имя, а только радикальское прозвище. Настоящего имени я так и не знаю до сих пор.Интересно, что в отношениях между Валентином и Желябовым громко звучала такая же товарищеская нотка, как уВалентина с рабочими. Желябов был уже почти знаменитость. Его ораторская слава гремела в революционных кружках Петербурга; его организаторская роль уже выдвинула его на первый план среди самых влиятельных членов партии. Валентин, конечно, был только скромным учеником, да и по летам он был сравнительно с учителем еще совсем юношей. Вообще, лицо не особенно изящное. Только глаза, переливающие из синего в серый цвет, были замечательно красивы. Все это мне как-то в глаза бросилось. Вы знаете, женщины все замечают... И не понравился мне Валентин. Это простое малорусское лицо, да и вся фигура, среднего роста, коренастая, неотесанная,— впечатление самое заурядное. Он казался каким-то приказчиком из Сытного рынка. Одет он был бедно: сапоги дырявые, пальто выцветшее, потертое и — зимнее, хотя дело было в июле (1880 г.); простой рабочий картуз по-фабричному, небрежно спускался козырьком на самые глаза, почти не прикрывая черных лохматых волос. Одним словом, Валентин представлял полный контраст со своей спутницей, чистенькой и изящной, как всегда.
Ему, бедному, это дело было самому почти внове, и он находился в самом пылу увлечения. А впрочем, такие люди не остывают никогда. Но уважал Валентин Желябова чрезвычайно. «Тарас»— так звали тогда Желябова:—был его любимый герой."
Сам Валентин к нашей группе не принадлежал, но на собрания молодежи являлся часто вместе с нами. Иногда приходил и Желябов. Они действовали постоянно сообща. Особенно сама М. нападала на каждый пункт, говоря, что тут нет никаких «уступок»... Упрек, в сущности, совсем неосновательный, потому что народовольцы и не обещали никаких уступок, а только выражали надежду, что на их программе деятельности среди рабочих могут сойтись и чернопередельцы... Таким образом, общего соглашения не состоялось, хотя много отдельных лиц, как нам известно, присоединилось к программе «Народной воли».
Для Валентина это была пора самой оживленной деятельности. Он состоял в рабочей группе и в редакции «Рабочей газеты». Из литературных работ Валентина можно указать статью «Рабочее житье-бытье» в №№ «Рабочей газеты». Затем Валентину же принадлежит литературная редакция означенной «Программы рабочих членов партии Народной воли».
С рабочими он вел дело замечательно. Он их любил просто с какой-то нежностью. Кажется, не было для него большего удовольствия, как рассказать о них что-нибудь хорошее... ну, одним словом, о их способности к самоотверженности и т. п. Помню, между прочим, говорил он мне об одном рабочем, который запустил все свои дела, тратя все время на пропаганду и организацию среди своих собратьев; жить приходилось в страшной бедности, а на руках — целая семья; но он все-таки упорно отвергал предложения хоть малейшей помощи со стороны радикалов. Этот героизм и благородная гордость приводили Валентина в умиление. Но не думайте, чтобы он способен был только умиляться перед рабочими. Я была раз на рабочем собрании, которое, несправедливо обвиняя революционеров, не хотело исполнять принятых на себя обязанностей. Валентин возмутился и вспыхнул..."Дело происходило летом 1880 года. Я тогда хотела познакомиться с рабочими и говорила об этом Вере Николаевне Фигнер. Вот однажды она зашла к нам и сказала, что это можно устроить и что завтра она познакомит меня с одним господином, который мне «сдаст» кой-какие связи с рабочими.
Год смерти: 1881
Гражданство: РоссияКаковский Иван Павлович (1859-1881), "Черный". Студент; во второй половине 70-х годов входил в киевские народнические кружки. В 1879 г. переехал в Петербург; примкнул к «Народной воле».
Я в это время поступила в студенческую группу: там было всего пять человек студентов и студенток из разных учебных заведений и трое нелегальных: Франжоли, Вера Ник. Фигнер и Перовская. Франжоли тогда уже был хромой калека, с пожелтевшим, изможденным лицом, как старая икона мученика, но — вечно горел и увлекался не хуже Валентина. Свидание мы назначили в Петровском парке.Пошла я на другой день в парк. Там в это время часто назначались свидания.
Народовольцы предъявили свою программу, выработанную их рабочей группой. Средактирована же она была Валентином. Собрание чернопередельцев было, помню, очень многочисленно, и к программе они придирались страшно.
Фамилия же его действительно Каковский. Это оказался еще совсем молодой человек, юноша лет 20, белый и розовый. На подбородке и верхней губе его едва пробивался легкий пушок, лицо круглое с выдающимися скулами, нос немного вздернутый;.. Но ни малейшего отношения снизу вверх не было заметно в Валентине рядом с Желябовым. На собраниях они действовали постоянно дружно, ловко поддерживая один другого, и хотя Желябов, разумеется, играл первую роль, но случалось и наоборот. Видно было, что ни один из них не чувствовал неловкости, когда младшему товарищу почему-нибудь приходилось выручать старшего. Они просто умирают. Но тогда я его совсем еще не понимала....Это было в октябре месяце 1880 года.