Как реализовал себя белорусский «человек экономический» в 2007 г.? Принимал ли он новые правила игры, выстраиваемые внешними факторами и собственными растущими проблемами? Есть ли растущие признаки рационализации экономического поведения? Внешняя ситуация менялась и меняется в неблагоприятном направлении, но кто на это обращает внимание? Кстати, пора понять, нужно ли экономить тепловую и электрическую энергию. Но для многих белорусов «рак на горе еще не свистнул».
Это вопрос вопросов. Население страны не очень утруждает себя экономией. Не становится профессиональными рыночными игроками, геймерами спроса и предложения. Проявляет себя в значительной степени и фантомная радость прошлых лет. Того времени, когда мы могли ежегодно продавать нефтепродуктов на $6 млрд. Но ситуация качественно изменилась, и поставок необходимой нефти нет. Нас вынуждают, по существу, продавать свои заводы. Или добывать нефть на других континентах. Хотя целая страна таким бизнесом заниматься не должна. Фирмы и компании - да.
Важным вопросом являются ответные реакции наших экономических субъектов сразу после повышения цен на нефть и тарифов на газ. Что же действительно произошло?
По итогам первой половины 2007 г. мы рассчитали свои «экономические силы» в рамках 8 - 9% прироста основных показателей. Сюда включены и доходы населения, и прибыль предприятий. С первых месяцев внешнего ценового шока население не испытало удара. В большей степени ограничение возможностей сказалось на производственном сегменте. Это сразу обнаружилось на показателях нормы прибыли. Она стала на один пункт ниже показателей прошлого года и остановилась на уровне 12%. В национальном масштабе это еще может быть приемлемым. Но с оговорками, учитывая общую ситуацию роста.
Реакцией на реальные бюджетные ограничения хозяйственных субъектов можно назвать и снижение динамики заработной платы. С начала 2007 г. реальный рост находится в рамках 10%. Ближе к реалиям сбалансированных пропорций макроэкономики, хотя и это высокий показатель. Точным параметром были бы 5 - 6% прироста зарплаты. Это должно было быть и границей прироста размеров пенсий, стипендий и других форм социальных трансфертов.
Но в рыночной жизни страны ситуация на этом поле складывается иным образом. Совокупные располагаемые доходы реально росли почти на 18%. Синхронно этим цифрам идет и прирост потребления на внутреннем рынке. Можно предположить, что стали «выпирать» не регистрируемые доходы, поступления от работы за рубежом, «серый» рынок.
Хорошо это или плохо? Скажем прямо: когда люди покупают больше, это абсолютно хорошо. А когда меняется сегментация спроса и на деньги наших потребителей получают выгоды от продаж прежде всего иностранные производители? А как могло быть иначе, если собственное производство потребительских товаров вырастало в течение года всего на 5 - 6%? Кстати, эта тенденция негативных подвижек в национальном потреблении обнаружила себя еще в конце 90-х гг. Уже тогда появились первые сигналы о преимуществах в присвоении растущих доходов иностранными производителями.
